Тут как раз дайри начал угрожать, что снесет нафиг мой дневник, если я в нем ничего не напишу, так что фрагменты фика буду бросать сюда. Может, кто и прочитает.

Итак, нечто расссказообразное по утене.

Дневник Арисугавы Джури.
Пятница. Сегодня определенно лето.
Джури выводит буквы очень тщательно, почти каллиграфическим почерком, лишь иногда срывающимся на нервную линию или дрожащий росчерк. Как будто это не дневник, а отчет, доклад. Или реферат. Эдакое эссе «Наблюдение за природой» или жизнь улитки в школьном аквариуме». Как будто это не исповедь самой себе.
Ветер дует совсем слабо. К вечеру он, наверняка, совсем утихнет и установится жара. На небе ни облачка. Значит, на закате солнце затопит тяжелым оранжевым светом и скалы, и море, и арену для дуэлей. А завтра будет новый день.
Мне так хочется, чтобы в один прекрасный день все это закончилось. Чтобы солнце утонуло в морской пене, погасло, что бы ночь поглотила Академию, сад, арену, и скамейку у обрыва. Или хотя бы, пусть ночь поглотит меня. Пусть все это, наконец, закончится.
К чему все эти дни? Зачем каждое утро всходит солнце? Зачем оно освещает все эти лестницы, ведущие в никуда, решетки ворот, обломки башен, эти тошнотворные глянцевые розы? Юная революционерка ушла, получив свободу, собственный мир и принцессу в придачу, а мы остались словно тени, блуждающие среди ненужных уже декораций. Словно заблудившиеся актеры, которых замуровали в пустом театре. Нет сценария, нет зрителей, лишь только реквизит да горстка исполнителей персонажей второго плана. Рвать и метать хочется. Или не хочется. Ничего уже не хочется.
Даже поговорить не с кем. Поговорить о б э т о м. О том, что мы остались одни в вечности. В бесконечном течении дней без всякой надежды выбраться из этого кукольного домика. Мы все знаем об этом – и бегаем друг от друга. Бывшие дуэлянты пытаются слиться с безликой толпой школьников и школьниц, населяющих Академию. Кому-то это удается (к слову, я уже неделю не видела Вакабу), кому-то нет. А и неважно – что мы можем сказать друг другу, вечные соперники, оставшиеся ни с чем. Как я все это ненавижу. Хочу шторм. Настоящий шторм, чтобы волны разбивались с грохотом о скалы, чтобы тучи метались по небу, как разодранные паруса. Не знаю, почему, но хочу шторм. Но ветер слабеет. К вечеру он, наверняка, совсем утихнет.