понедельник, 21 ноября 2011
да здравствует Дмитрий Галеев, он вернул мне веру в мой косплей 
Вот они, фотографии с фотоуголка ))
Вот они, фотографии с фотоуголка ))
четверг, 17 ноября 2011
На самом деле после Aki no Yume жду фоток с фотоуголка. Картинки обещают быть малочисленными но качественными Иэх.
Сам фесть не понравился, после СОСа это прямо паштет. Долго-долго-долго + столько народу, что особо в холл не выйдешь и в зале не посидишь, если приходишь посреди блока. Ну фиг ли, мы это пережили
Воплотила свою мечту, скосплеила Серас, даже с Алукардом. С крылом вместо руки. Итог - меня не узнавали без чувака в красном плаще, потому что до 7 овашки досмотрели единицы, и Серас в красной форме никто почти не видел. Печалька, но мне костюм нравится. Ждем фоток, пока пара домашних
Иэх.Сам фесть не понравился, после СОСа это прямо паштет. Долго-долго-долго + столько народу, что особо в холл не выйдешь и в зале не посидишь, если приходишь посреди блока. Ну фиг ли, мы это пережили
Воплотила свою мечту, скосплеила Серас, даже с Алукардом. С крылом вместо руки. Итог - меня не узнавали без чувака в красном плаще, потому что до 7 овашки досмотрели единицы, и Серас в красной форме никто почти не видел. Печалька, но мне костюм нравится. Ждем фоток, пока пара домашних
воскресенье, 23 января 2011
Тут как раз дайри начал угрожать, что снесет нафиг мой дневник, если я в нем ничего не напишу, так что фрагменты фика буду бросать сюда. Может, кто и прочитает.
Итак, нечто расссказообразное по утене.
Дневник Арисугавы Джури.
Пятница. Сегодня определенно лето.
Джури выводит буквы очень тщательно, почти каллиграфическим почерком, лишь иногда срывающимся на нервную линию или дрожащий росчерк. Как будто это не дневник, а отчет, доклад. Или реферат. Эдакое эссе «Наблюдение за природой» или жизнь улитки в школьном аквариуме». Как будто это не исповедь самой себе.
Ветер дует совсем слабо. К вечеру он, наверняка, совсем утихнет и установится жара. На небе ни облачка. Значит, на закате солнце затопит тяжелым оранжевым светом и скалы, и море, и арену для дуэлей. А завтра будет новый день.
Мне так хочется, чтобы в один прекрасный день все это закончилось. Чтобы солнце утонуло в морской пене, погасло, что бы ночь поглотила Академию, сад, арену, и скамейку у обрыва. Или хотя бы, пусть ночь поглотит меня. Пусть все это, наконец, закончится.
К чему все эти дни? Зачем каждое утро всходит солнце? Зачем оно освещает все эти лестницы, ведущие в никуда, решетки ворот, обломки башен, эти тошнотворные глянцевые розы? Юная революционерка ушла, получив свободу, собственный мир и принцессу в придачу, а мы остались словно тени, блуждающие среди ненужных уже декораций. Словно заблудившиеся актеры, которых замуровали в пустом театре. Нет сценария, нет зрителей, лишь только реквизит да горстка исполнителей персонажей второго плана. Рвать и метать хочется. Или не хочется. Ничего уже не хочется.
Даже поговорить не с кем. Поговорить о б э т о м. О том, что мы остались одни в вечности. В бесконечном течении дней без всякой надежды выбраться из этого кукольного домика. Мы все знаем об этом – и бегаем друг от друга. Бывшие дуэлянты пытаются слиться с безликой толпой школьников и школьниц, населяющих Академию. Кому-то это удается (к слову, я уже неделю не видела Вакабу), кому-то нет. А и неважно – что мы можем сказать друг другу, вечные соперники, оставшиеся ни с чем. Как я все это ненавижу. Хочу шторм. Настоящий шторм, чтобы волны разбивались с грохотом о скалы, чтобы тучи метались по небу, как разодранные паруса. Не знаю, почему, но хочу шторм. Но ветер слабеет. К вечеру он, наверняка, совсем утихнет.
Итак, нечто расссказообразное по утене.
Дневник Арисугавы Джури.
Пятница. Сегодня определенно лето.
Джури выводит буквы очень тщательно, почти каллиграфическим почерком, лишь иногда срывающимся на нервную линию или дрожащий росчерк. Как будто это не дневник, а отчет, доклад. Или реферат. Эдакое эссе «Наблюдение за природой» или жизнь улитки в школьном аквариуме». Как будто это не исповедь самой себе.
Ветер дует совсем слабо. К вечеру он, наверняка, совсем утихнет и установится жара. На небе ни облачка. Значит, на закате солнце затопит тяжелым оранжевым светом и скалы, и море, и арену для дуэлей. А завтра будет новый день.
Мне так хочется, чтобы в один прекрасный день все это закончилось. Чтобы солнце утонуло в морской пене, погасло, что бы ночь поглотила Академию, сад, арену, и скамейку у обрыва. Или хотя бы, пусть ночь поглотит меня. Пусть все это, наконец, закончится.
К чему все эти дни? Зачем каждое утро всходит солнце? Зачем оно освещает все эти лестницы, ведущие в никуда, решетки ворот, обломки башен, эти тошнотворные глянцевые розы? Юная революционерка ушла, получив свободу, собственный мир и принцессу в придачу, а мы остались словно тени, блуждающие среди ненужных уже декораций. Словно заблудившиеся актеры, которых замуровали в пустом театре. Нет сценария, нет зрителей, лишь только реквизит да горстка исполнителей персонажей второго плана. Рвать и метать хочется. Или не хочется. Ничего уже не хочется.
Даже поговорить не с кем. Поговорить о б э т о м. О том, что мы остались одни в вечности. В бесконечном течении дней без всякой надежды выбраться из этого кукольного домика. Мы все знаем об этом – и бегаем друг от друга. Бывшие дуэлянты пытаются слиться с безликой толпой школьников и школьниц, населяющих Академию. Кому-то это удается (к слову, я уже неделю не видела Вакабу), кому-то нет. А и неважно – что мы можем сказать друг другу, вечные соперники, оставшиеся ни с чем. Как я все это ненавижу. Хочу шторм. Настоящий шторм, чтобы волны разбивались с грохотом о скалы, чтобы тучи метались по небу, как разодранные паруса. Не знаю, почему, но хочу шторм. Но ветер слабеет. К вечеру он, наверняка, совсем утихнет.
среда, 28 июля 2010
Покорного судьба ведет, непокорного тащит.
Автор: Татьяна Деленн
Фэндом: Белый Крест
Пэйринг: Кроуфорд/Шульдих
Рейтинг: можно всем.
Деклаймер: все мое, пока никто не видит
Предупреждение: Стандартный брЭд, да еще и неотбеченный (случайно найденный фанф, честно забытый)
Саммари: Я дарю тебе букеты алых слез из моего запястья… упс, это не мое саммари
Кроуфорд был зол. Он решил, что пора кончать это безобразие. Все и так шло кувырком, а тут еще этот придурок-телепат мешается под ногами. Прошло полгода с тех пор, как Кроуфорд решил вести честную, нет, мирную жизнь и разогнал свою группу. Точнее, Шульдиха и Наги, так как Фарфарелло до этого сам покинул нестройные ряды Шварц. Наги отнесся к решению Кроуфорда с пониманием, видимо по тому, что у мальчишки были запасные варианты. Наги молодец, серьезный и рассудительный, он был Кроуфорду как сын, и вот теперь сын начал самостоятельную жизнь и полностью оправдал надежды своего «отца». А вот Шульдих стал для Брэда настоящим стихийным бедствием. Рыжая сволочь никак не желала выгоняться из дома. Сначала немец ныл, что ему некуда идти, что сегодня слякоть, что все вещи не входят в чемодан, а несколько раз туда-сюда мотаться неохота. А затем и вовсе перестал придумывать отговорки, просто продолжал жить рядом и не давал спокойно жить пророку. И тогда Кроуфорд уехал сам. Однажды вечером он не заметно собрал все необходимое, обналичил свои счета и растворился в неизвестном для Шульдиха направлении.
И вот, наконец, своя собственная жизнь. Жизнь не ради Шварц, не ради Эстет. Только ради себя. И эта жизнь упорно не хотела складываться. Во многом, как считал сам Кроуфорд, из-за телепата, который спустя какое-то время нашел-таки Брэда. Правда, за эти полгода они ни разу не встретились, Кроуфорду удавалось избегать этого, даром он, что ли, пророк. Да и Шульдих рвался с ним встретиться всего-то раза четыре. Но все равно, это раздражало. Досадное прошлое, от которого надо было избавиться, чтобы шагнуть в будущее. И пора было все это прекращать.
Поэтому, когда Кроуфорду снова было видение о «случайной встречи» с бывшим соратником, он решил не уклоняться. И теперь шел сжигать все мосты.
С Шульдихом оракул «столкнулся» возле бара «Черный Шелк», мимо которого Кроуфорд всегда проходил, когда шел с работы.
- О какая неожиданность, - начал было рыжий, широко улыбнувшись. Но американец не дал ему договорить.
- Перестань меня преследовать, Шульдих. – Сухо бросил Кроуфорд.
- Что?! Да я не… - но оправдаться немцу так и не дали.
- Не пытайся мне врать, я пророк. Шульдих, Шварц больше нет. Эстет больше нет. И меня для тебя тоже нет, как нет для тебя ни Наоэ, ни Джея. Все кончено. А ты цепляешься за старое, потому что не способен начать самостоятельную жизнь. – Быстрее все сказать и прочь отсюда…
Шульдих отступил на шаг от разошедшегося американца, лицо стало злым. Но Кроуфорд не дал ему возможности возразить.
- Пойми раз и навсегда, у нас больше нет ничего общего, и даже сейчас, что ты предполагал, должно было произойти, когда мы встретимся? Зачем ты искал меня?
- Ну... мы могли бы пойти куда-нибудь, выпить вместе.
Кроуфорд усмехнулся.
- Пойти куда-нибудь вместе? О, посмотри на меня, - Американец нервным жестом, указал на свой безупречный, с иголочки костюм приглушенно-серого цвета. – А теперь посмотри на себя. – Тут Брэд, скривившись, оглядел немца, одетого в черно-красную кожу и нацепившего зеленую бандану. – Ты выглядишь как педик.
Шульдих отшатнулся от американца. Несколько секунд он молча смотрел на своего бывшего шефа, словно пытаясь понять, послышалось ли ему и что вообще на это нужно ответить, а затем просто развернулся и пошел прочь.
Кроуфорд остался один.
Странно, долгожданное освобождение особой радости не принесло. На душе было слякотно. Вокруг было слякотно. Было холодно. Мир явно не оправдывал затраченных усилий. Кроуфорд пошел домой. Дорогой мелькнула мысль, что теперь некого винить в своих неудачах. Американец постарался прогнать ее, но эта мысль не исчезла, просто засела где-то темных закоулках сознания. Кроуфорду было тошно.
Вернувшись в свои апартаменты, Брэд налил себе джин и, не разбавив, залпом выпил. Дрянь, особенно если так пить. Черт, и лучше не стало.
Да ничего с немцем не случится. Кто-то должен был ему это сказать. Брэд должен был ему это сказать. Брэд должен был. Кроуфорд устало закрыл глаза. Джин давал о себе знать.
Момент, когда мысли оформились в видения, американец пропусти. Просто в сознании ярко вспыхнул образ. Шульдих в полной ванне. В одежде. Левый рукав порван и вокруг руки в воде вьется красноватый дымок. Вода сосем еще не окрасилась в алый, когда телепат медленно начал сползать под воду, вот уже зеркальная поверхность сомкнулась над его головой. Тело конвульсивно дернулось, легкие последний раз вытолкнули воздух. Телепат так и не открыл глаза.
А потом ведение истаяло под закрытыми веками, оставив тупую боль в сердце и обожженное джином небо. Кроуфорд тряхнул головой, стараясь придти в себя.
Придурок! Идиот! Сволочь! Почему именно я?! Почему мне приходится нести за него ответственность?! Мысли путались, перемешивались, царапали сознание своей несообразностью. А бросить его там, и пусть подыхает. Меньше проблем, подумал Кроуфорд, в спешке надевая пиджак.
- Сам виноват, раз хочет сдохнуть, - прошипел сквозь зубы пророк, пытаясь закрыть дверь. Руки дрожали, и ключ никак не попадал в замочную скважину.
Несколько часов спустя Кроуфорд тщетно пытался вспомнить, как ему удалось так сфокусировать свои видения. Его словно вела чья-то властная рука, он видел нужный дом, нужный этаж, даже все полицейские посты, которые могли бы его остановить. Он видел все.
Место грядущей трагедии оказалось всего лишь занюханным мотелем, где не задавали ненужных вопросов, а за небольшое вознаграждение провели Кроуфорда к комнате, которую снял рыжий иностранец с забавным акцентом, и даже снабдили американца запасным ключом.
В номере было темно. Свет пробивался только из-под двери, ведущей в ванную. Дверь была не заперта. Кроуфорд ворвался туда как раз вовремя, Шульдих только начал сползать под воду, которая едва-едва окрасилась в красный. Слава Богу.
Кроуфорд ругался, выволакивая немца из ванны. В мокрой одежде неподвижный немец был невероятно тяжел. Американец еле вытащил его, положил на кафель, попутно вспоминая все известные способы реанимации утопающих. Через несколько минут организм Шульдиха исторг из себя все, чем немец успел наглотаться за последние пять-шесть часов. Судя по всему, в основном это была не вода. Еще раз выругавшись, Кроуфорд стащил с Шульдиха всю кожаную дребедень, которую немец по недоразумению посчитал одеждой, и отбуксировал самоубийцу-неудачника в комнату. Уложив немца на кровать, Брэд накрыл его одеялом, подложив под мокрые волосы рыжего полотенце. Сам американец расположился на кресле возле кровати. Вряд ли немец опять с собой что-то сотворит, да и маловероятно, что он вообще придет в себя до утра, и все же осторожность не помешает. Да, теперь это называется осторожность, отличное качество, между прочим, успокоил себя Кроуфорд.
Уснуть американцу удалось только под утро, и последней мыслью Брэда, перед тем как провалиться в объятья Морфея, было то, что лучше бы Шульдих был всю ночь в сознании, тогда можно было бы орать на него, ругаться с ним, да все что угодно. Лишь бы не оставаться наедине с самим собой, не искать ответы вопросы «как» и «почему». Нет, самое страшное, что Кроуфорд нашел эти самые ответы. Которые, как оказалось, совсем не хотел знать. Ответы на вопрос «почему я пошел его спасать», «как могло так получиться», «почему все полетело к чертям собачьим».
Наконец милосердный сон избавил его от этого знания.
Проснулся Кроуфорд, когда солнце было уже высоко. Телепат пришел в себя и пристально изучал потолок, делая вид, что в комнате кроме него никого нет.
- Зачем ты это сделал? – Прервал тягостное молчание Кроуфорд.
Шульдих повернулся к нему.
- Я не хотел, - тихо ответил он, - хотел, но не я. Я перебрал вчера, рядом сидела девица. Она, она словно кричала в своих мыслях. Она думала, о том, что ее жизнь сломана, все полетело под откос, и всем на нее плевать. Это было правдой, так что единственный выход – свести с собой счеты. А я, я постепенно перестал чувствовать границу между ее мыслями и своими. Она страстно желала смерти, и в какой-то момент я понял, что и мне нужно умереть. Последнее, что помню, как полоснул по себя руке – и все, потом туман. Но это неважно. Главное, ты не виноват в этом. Ты ведь поэтому приехал, типа это из-за того, что ты сказал, - криво ухмыльнулся Шульдих, - и ты не хочешь брать ответственность. Теперь можешь валить отсюда, все это недоразумение и к твоей мирной жизни отношения не имеет. – С неожиданной злостью закончил немец.
Кроуфорд молчал, откинувшись на спинку кресла. Просто молчал и смотрел на Шульдиха. Рыжий приподнялся на локте, подтянулся к краю кровати, так что оказался совсем рядом с американцем, и прошипел.
- Ну, давай, скажи что-нибудь мудрое, пророк. Удиви меня, жалкого и никчемного.
Кроуфорд все также молчал. Шульдих придвинулся и поцеловал американца. Даже не поцеловал, а только коснулся губами его губ, неуверенно, нервно, словно боясь пощечины, затем резко дернулся всем телом, перекатился на другую сторону кровати и сел спиной к Кроуфорду, завернувшись в одеяло и поджав под себя ноги.
-Уходи. – Голос ничего не выражал.
Кроуфорд встал. Посмотрел на сгорбившегося немца. Подошел, сел рядом, обняв и притянув к себе. Шульдих послушно прижался к нему, и Брэд почувствовал, что телепат дрожит. Так они сидели некоторое время.
- У меня болит голова… - протянул Шульдих.
- Неудивительно, - фыркнул Брэд, - Надеюсь, на этом ты закончишь эксперименты алкоголем. – Продолжил он, как ни в чем не бывало.
Шульдих улыбнулся.
- Что ты теперь будешь делать? – спросил он американца через несколько минут.
- Не знаю. Может, поедем куда-нибудь? Мирная жизнь явно не мой конек. – Ответил Брэд, прижимаясь губами к рыжим волосам.
Автор: Татьяна Деленн
Фэндом: Белый Крест
Пэйринг: Кроуфорд/Шульдих
Рейтинг: можно всем.
Деклаймер: все мое, пока никто не видит
Предупреждение: Стандартный брЭд, да еще и неотбеченный (случайно найденный фанф, честно забытый)
Саммари: Я дарю тебе букеты алых слез из моего запястья… упс, это не мое саммари
Кроуфорд был зол. Он решил, что пора кончать это безобразие. Все и так шло кувырком, а тут еще этот придурок-телепат мешается под ногами. Прошло полгода с тех пор, как Кроуфорд решил вести честную, нет, мирную жизнь и разогнал свою группу. Точнее, Шульдиха и Наги, так как Фарфарелло до этого сам покинул нестройные ряды Шварц. Наги отнесся к решению Кроуфорда с пониманием, видимо по тому, что у мальчишки были запасные варианты. Наги молодец, серьезный и рассудительный, он был Кроуфорду как сын, и вот теперь сын начал самостоятельную жизнь и полностью оправдал надежды своего «отца». А вот Шульдих стал для Брэда настоящим стихийным бедствием. Рыжая сволочь никак не желала выгоняться из дома. Сначала немец ныл, что ему некуда идти, что сегодня слякоть, что все вещи не входят в чемодан, а несколько раз туда-сюда мотаться неохота. А затем и вовсе перестал придумывать отговорки, просто продолжал жить рядом и не давал спокойно жить пророку. И тогда Кроуфорд уехал сам. Однажды вечером он не заметно собрал все необходимое, обналичил свои счета и растворился в неизвестном для Шульдиха направлении.
И вот, наконец, своя собственная жизнь. Жизнь не ради Шварц, не ради Эстет. Только ради себя. И эта жизнь упорно не хотела складываться. Во многом, как считал сам Кроуфорд, из-за телепата, который спустя какое-то время нашел-таки Брэда. Правда, за эти полгода они ни разу не встретились, Кроуфорду удавалось избегать этого, даром он, что ли, пророк. Да и Шульдих рвался с ним встретиться всего-то раза четыре. Но все равно, это раздражало. Досадное прошлое, от которого надо было избавиться, чтобы шагнуть в будущее. И пора было все это прекращать.
Поэтому, когда Кроуфорду снова было видение о «случайной встречи» с бывшим соратником, он решил не уклоняться. И теперь шел сжигать все мосты.
С Шульдихом оракул «столкнулся» возле бара «Черный Шелк», мимо которого Кроуфорд всегда проходил, когда шел с работы.
- О какая неожиданность, - начал было рыжий, широко улыбнувшись. Но американец не дал ему договорить.
- Перестань меня преследовать, Шульдих. – Сухо бросил Кроуфорд.
- Что?! Да я не… - но оправдаться немцу так и не дали.
- Не пытайся мне врать, я пророк. Шульдих, Шварц больше нет. Эстет больше нет. И меня для тебя тоже нет, как нет для тебя ни Наоэ, ни Джея. Все кончено. А ты цепляешься за старое, потому что не способен начать самостоятельную жизнь. – Быстрее все сказать и прочь отсюда…
Шульдих отступил на шаг от разошедшегося американца, лицо стало злым. Но Кроуфорд не дал ему возможности возразить.
- Пойми раз и навсегда, у нас больше нет ничего общего, и даже сейчас, что ты предполагал, должно было произойти, когда мы встретимся? Зачем ты искал меня?
- Ну... мы могли бы пойти куда-нибудь, выпить вместе.
Кроуфорд усмехнулся.
- Пойти куда-нибудь вместе? О, посмотри на меня, - Американец нервным жестом, указал на свой безупречный, с иголочки костюм приглушенно-серого цвета. – А теперь посмотри на себя. – Тут Брэд, скривившись, оглядел немца, одетого в черно-красную кожу и нацепившего зеленую бандану. – Ты выглядишь как педик.
Шульдих отшатнулся от американца. Несколько секунд он молча смотрел на своего бывшего шефа, словно пытаясь понять, послышалось ли ему и что вообще на это нужно ответить, а затем просто развернулся и пошел прочь.
Кроуфорд остался один.
Странно, долгожданное освобождение особой радости не принесло. На душе было слякотно. Вокруг было слякотно. Было холодно. Мир явно не оправдывал затраченных усилий. Кроуфорд пошел домой. Дорогой мелькнула мысль, что теперь некого винить в своих неудачах. Американец постарался прогнать ее, но эта мысль не исчезла, просто засела где-то темных закоулках сознания. Кроуфорду было тошно.
Вернувшись в свои апартаменты, Брэд налил себе джин и, не разбавив, залпом выпил. Дрянь, особенно если так пить. Черт, и лучше не стало.
Да ничего с немцем не случится. Кто-то должен был ему это сказать. Брэд должен был ему это сказать. Брэд должен был. Кроуфорд устало закрыл глаза. Джин давал о себе знать.
Момент, когда мысли оформились в видения, американец пропусти. Просто в сознании ярко вспыхнул образ. Шульдих в полной ванне. В одежде. Левый рукав порван и вокруг руки в воде вьется красноватый дымок. Вода сосем еще не окрасилась в алый, когда телепат медленно начал сползать под воду, вот уже зеркальная поверхность сомкнулась над его головой. Тело конвульсивно дернулось, легкие последний раз вытолкнули воздух. Телепат так и не открыл глаза.
А потом ведение истаяло под закрытыми веками, оставив тупую боль в сердце и обожженное джином небо. Кроуфорд тряхнул головой, стараясь придти в себя.
Придурок! Идиот! Сволочь! Почему именно я?! Почему мне приходится нести за него ответственность?! Мысли путались, перемешивались, царапали сознание своей несообразностью. А бросить его там, и пусть подыхает. Меньше проблем, подумал Кроуфорд, в спешке надевая пиджак.
- Сам виноват, раз хочет сдохнуть, - прошипел сквозь зубы пророк, пытаясь закрыть дверь. Руки дрожали, и ключ никак не попадал в замочную скважину.
Несколько часов спустя Кроуфорд тщетно пытался вспомнить, как ему удалось так сфокусировать свои видения. Его словно вела чья-то властная рука, он видел нужный дом, нужный этаж, даже все полицейские посты, которые могли бы его остановить. Он видел все.
Место грядущей трагедии оказалось всего лишь занюханным мотелем, где не задавали ненужных вопросов, а за небольшое вознаграждение провели Кроуфорда к комнате, которую снял рыжий иностранец с забавным акцентом, и даже снабдили американца запасным ключом.
В номере было темно. Свет пробивался только из-под двери, ведущей в ванную. Дверь была не заперта. Кроуфорд ворвался туда как раз вовремя, Шульдих только начал сползать под воду, которая едва-едва окрасилась в красный. Слава Богу.
Кроуфорд ругался, выволакивая немца из ванны. В мокрой одежде неподвижный немец был невероятно тяжел. Американец еле вытащил его, положил на кафель, попутно вспоминая все известные способы реанимации утопающих. Через несколько минут организм Шульдиха исторг из себя все, чем немец успел наглотаться за последние пять-шесть часов. Судя по всему, в основном это была не вода. Еще раз выругавшись, Кроуфорд стащил с Шульдиха всю кожаную дребедень, которую немец по недоразумению посчитал одеждой, и отбуксировал самоубийцу-неудачника в комнату. Уложив немца на кровать, Брэд накрыл его одеялом, подложив под мокрые волосы рыжего полотенце. Сам американец расположился на кресле возле кровати. Вряд ли немец опять с собой что-то сотворит, да и маловероятно, что он вообще придет в себя до утра, и все же осторожность не помешает. Да, теперь это называется осторожность, отличное качество, между прочим, успокоил себя Кроуфорд.
Уснуть американцу удалось только под утро, и последней мыслью Брэда, перед тем как провалиться в объятья Морфея, было то, что лучше бы Шульдих был всю ночь в сознании, тогда можно было бы орать на него, ругаться с ним, да все что угодно. Лишь бы не оставаться наедине с самим собой, не искать ответы вопросы «как» и «почему». Нет, самое страшное, что Кроуфорд нашел эти самые ответы. Которые, как оказалось, совсем не хотел знать. Ответы на вопрос «почему я пошел его спасать», «как могло так получиться», «почему все полетело к чертям собачьим».
Наконец милосердный сон избавил его от этого знания.
Проснулся Кроуфорд, когда солнце было уже высоко. Телепат пришел в себя и пристально изучал потолок, делая вид, что в комнате кроме него никого нет.
- Зачем ты это сделал? – Прервал тягостное молчание Кроуфорд.
Шульдих повернулся к нему.
- Я не хотел, - тихо ответил он, - хотел, но не я. Я перебрал вчера, рядом сидела девица. Она, она словно кричала в своих мыслях. Она думала, о том, что ее жизнь сломана, все полетело под откос, и всем на нее плевать. Это было правдой, так что единственный выход – свести с собой счеты. А я, я постепенно перестал чувствовать границу между ее мыслями и своими. Она страстно желала смерти, и в какой-то момент я понял, что и мне нужно умереть. Последнее, что помню, как полоснул по себя руке – и все, потом туман. Но это неважно. Главное, ты не виноват в этом. Ты ведь поэтому приехал, типа это из-за того, что ты сказал, - криво ухмыльнулся Шульдих, - и ты не хочешь брать ответственность. Теперь можешь валить отсюда, все это недоразумение и к твоей мирной жизни отношения не имеет. – С неожиданной злостью закончил немец.
Кроуфорд молчал, откинувшись на спинку кресла. Просто молчал и смотрел на Шульдиха. Рыжий приподнялся на локте, подтянулся к краю кровати, так что оказался совсем рядом с американцем, и прошипел.
- Ну, давай, скажи что-нибудь мудрое, пророк. Удиви меня, жалкого и никчемного.
Кроуфорд все также молчал. Шульдих придвинулся и поцеловал американца. Даже не поцеловал, а только коснулся губами его губ, неуверенно, нервно, словно боясь пощечины, затем резко дернулся всем телом, перекатился на другую сторону кровати и сел спиной к Кроуфорду, завернувшись в одеяло и поджав под себя ноги.
-Уходи. – Голос ничего не выражал.
Кроуфорд встал. Посмотрел на сгорбившегося немца. Подошел, сел рядом, обняв и притянув к себе. Шульдих послушно прижался к нему, и Брэд почувствовал, что телепат дрожит. Так они сидели некоторое время.
- У меня болит голова… - протянул Шульдих.
- Неудивительно, - фыркнул Брэд, - Надеюсь, на этом ты закончишь эксперименты алкоголем. – Продолжил он, как ни в чем не бывало.
Шульдих улыбнулся.
- Что ты теперь будешь делать? – спросил он американца через несколько минут.
- Не знаю. Может, поедем куда-нибудь? Мирная жизнь явно не мой конек. – Ответил Брэд, прижимаясь губами к рыжим волосам.
Интересно, сейчас июль или сентябрь? Холодно и нет солнца. То ли дождь - то ли наконец затихло. Впрочем, не жалуюсь: мне нравится эта погода и то настроение, что она приносит. Какая-то меланхолия - точнее что-то щемит около сердце, и хочется завернутся в теплый плед, согреть руки о глинянную кружку с травянным чаем - и сесть наротив окна, глядя на белые облака, серебристые проблески неба и тусклую зелень.
А ведь дел, если задуматься по горло - окно помыть, например. Прибраться, в общем, если постараться - бытовухи наберется до самой ночи, а закончишь - и уставшей тушкой на диван, досматривать Хауса. Но сегодня можно сослаться на погоду - дескать, ни настроения, ни желания, ни сил. И голова болит. В общем, иногда лень - это хорошо.
Время, бежит, минуты, часы, месяцы - не остановишься, не запомнишь жизнь, только список дел, которые сделал.
А ведь дел, если задуматься по горло - окно помыть, например. Прибраться, в общем, если постараться - бытовухи наберется до самой ночи, а закончишь - и уставшей тушкой на диван, досматривать Хауса. Но сегодня можно сослаться на погоду - дескать, ни настроения, ни желания, ни сил. И голова болит. В общем, иногда лень - это хорошо.
Время, бежит, минуты, часы, месяцы - не остановишься, не запомнишь жизнь, только список дел, которые сделал.
воскресенье, 25 июля 2010
Ну вот, сова завела себе дневник. Теперь буду решать, что с этим делать, и если делать, то - как. Здесь все хитро...
Для начала, выложу, наверно, свое творение - и народу не скучно (хотя это еще вопрос), и дневник не пуст. В общем, взамен приветствия
Название: Эпилог, пролог и остальное.
Автор: Bubo Lynx (Татьяна Деленн)
Фэндом: Сейлор Мун
Пэйринг: Харука/Мичиру
Рэйтинг: минимальный
Жанр: Дарк флафф, если такое бывает
Предупреждение: Отсутствие беты
Деклаймер: Герои Наоко, сюжет мой.
Размещение: с разрешения автора
Вот и кончилась война. Наверное, самая важная война за всю историю Земли, ведь теперь сила целой галактики склонилась перед маленькой планеткой и ее защитниками. Сознание этого пьянило, оно наполняло нас радостью, казалось, ничто больше не сможет омрачить нашу жизнь. Что теперь мы всегда будем счастливы, потому что сумели отстоять наше право на счастье и свободу. Но и эйфория проходит. Время неспешно стирает картины прошлого – чтобы нарисовать будущее, а память о событиях значимых и не очень теряет свою острота, оставаясь лишь в приукрашенных рассказах да на редких фотографиях… Вот и начались будни.
Плутон, собрав всех нас, сказала, что тьма надолго отступила от планеты. Возможно, Галаксия была главным козырем сил зла, и теперь оно нескоро соберется снова напасть. Поэтому, добавила Сецуно, можно, наконец, пожить нормальной жизнью как простые люди. Но тут выступил Эндимион. Долго что-то объяснял, толковал об ответственности перед каждым живущим на земле. И закончил тем, что нам нужно заняться «зачисткой» на земле. Планетарная угроза миновала, но осталось много уголков, где царит темнота – демоны, оборотни, вампиры – все они несут ужас и смерть людям, которые не могут себя защитить с приходом ночи. Поэтому мы просто обязаны разъехаться по миру, выискивая крупицы зла и уничтожая их. Предложение было столь неожиданно, что несколько минут воины в матросках молчали, пытаясь осознать эту мысль. А потом начала говорить Усаги, путано, но пламенно защищая предложение Мамору. Под ее напором все постепенно соглашались.
Что-то здесь не так, слишком неожиданно крепкая и дружная команда Сейлоров распалась на отдельных людей.
- Все устали от войны. Девочки выросли, им хочется начать жизнь такую, какую ведут все, такую, какая отвечает идеалам общества, в котором они выросли и которое защищали. – Сецуно тщательно подбирает слова, ни осуждения, ни вообще какой-либо оценки. В этом вся Плутон, всегда старается увидеть вещи такими, какие они есть, охватить все точки зрения. Она и Мичиру сидели в кафе, куда последняя пригласила ее после собрания. Харука, едва дожавшись конца встречи, куда-то умчалась, сославшись на некие дела.
– Мамору понимает, что сосредоточие магической силы в одном месте привлекает могущественное зло, поэтому, нам лучше разъединиться, чтобы сделать нашу планету белее незаметной.
- Но это же глупость. С чего он взял, что это мы привлекаем зло?!
- А тебя никогда не удивляло, что нападают всегда именно на Токио? Галаксия и Фараон, Нехеления и до этого Мудрец, всех их тянула сюда могущество наших планет, сосредоточенное в этом городе. Словно факел, пылающий в темноте, мы слишком заметны. И Мамору боится. Пока Землю будут атаковать, мы будем защищать жизнь, но сами жить ее не будем. А ведь через несколько лет на свет появится Малышка…
Мичиру вздохнула. – В конце концов, у всех личный интерес. Никогда не думала, что скажу это про кого-то из нашей команды… Просто меня поразило, как легко все согласились расстаться друг с другом.
- Боюсь, главное открытие у тебя еще впереди. – Сказала Сецуно. Мичиру непонимающе на нее посмотрела. – Я неуверенна, так что ничего не буду говорить, - замахала Плутон рукой, - и вообще, надеюсь, я ошибаюсь.
И про себя подумала: «только бы я ошиблась».
- Харука, ты дома? – Мичиру позвонила в дверь, но никто не открыл, пришлось искать в хаосе сумки ключ. Но, войдя, она заметила, что из-под запертой двери спальни пробивается свет. – Эй, я звонила. Ты тут?
Войдя в комнату, Мичиру поняла, почему подруга не услышала ее. Харука сидела на подоконнике, отвернувшись к темному окну, в светлых волосах пряталась черная дужка наушников. Монитор ноутбука мерцал призывной надписью «Лучшие горнолыжные курорты. Гриндельвальд». Мичиру подошла в подруге и положила ей руку на плечо. Харука вздрогнула и открыла глаза.
- А, это ты. Я не слышала, как ты вошла. – Прозвучало холодно, почти грубо.
- Не сомневаюсь, - мягко улыбнулась Мичиру, стараясь скрыть дрожь в голосе. Море всегда чувствует приближение шторма. – Решила осваивать новый вид спорта? – Девушка кивнула на монитор.
- Да. Я поеду туда. – Харука снова отвернулась к окну, но Мичиру видела, что подруга следит за ее отражением в темном стекле.
- Не слишком похоже на спасательную миссию.
- А это не миссия. Я еду отдыхать. Моя война закончилась.
- Ну ладно, поедем в Швейцарию, - Нептун старается говорить спокойно, без напора, быть может, еще удастся избежать столкновения.
- Я еду одна.
Минутная заминка. Мичиру отпрянула, как от удара. – Как? Почему одна?
- Моя война закончилась. А твоя - всегда с тобой. Ты привела меня в ряды Сейлор воинов. Спасая тебя, я стала Сейлор Уран. Ты всегда говорила, что защищать планету – наш долг. Но это твой долг, а ветер ни перед кем не обязан. Я хочу просто жить, а не думать о том, когда же мне снова придется умереть, и успею ли я принять участие в осенних соревнованиях. Это изматывает, знаешь ли.
- Но я люблю тебя – Самые главные слова, произнесенные вслух, вдруг потеряли вес и стали просто словами. Слезы душили Мичиру, и все важное, все убедительное вылетело из головы. Осталось пустота.
Харука стала и, стараясь не смотреть подруге в глаза, подошла к шкафу. – Я знаю. Но с тобою я всегда буду нести эту войну в своем сердце. Потому что с тобой я не Харука Тено, и мне не 17 лет, я Сейлор Уран, воин, что долгую вечность не может обрести покой, сражаясь за мир, которого не знает. Прости. - Харука достала сумку, начала снимать с вешалок свои вещи. Внутри Мичиру будто что-то оборвалось. Это конец, окончательный и страшный в своей бесповоротности.
Дни теперь тянулись долго. На все было достаточно времени, и еще оставалось лишнее, чтобы просто смотреть в никуда, старательно отгоняя любые мысли. Да времени было даже слишком много, ведь не нужно было никуда бежать, мир не висел на волоске, зло стремительно не набирало мощь, так что за день можно было переделать кучу дел. И все же, когда наступал вечер, Мичиру не могла отделаться от впечатления, что день прошел впустую, не оставив и следа, в сердце по-прежнему ныла пустота. Вроде, она что-то рисовала, нет, это было позавчера, а вчера был концерт, значит, сегодня утром были уроки музыки, которые она давала в местной школе. С тех пор, как она приехала в этот небольшой городишко на севере штата Калифорния, недели шли за неделями, ничем друг от друга не отличаясь. В первые дни она пыталась еще что-то делать, хоть как-то выполнять свой долг воина, даже побывала в пещере, которая с давних пор имела дурную славу. По легендам индейцев, здесь жило некое древнее, вечно голодное божество, которое по ночам рыскало по лесу и пожирало души людей и животных. Если жертва выживала, то навсегда теряла рассудок. Впрочем, чаще всего просто пропадала без вести, если верить мифам и городским сплетням. Местные делали вид, что во все это не верят, однако близко к пещере никто не подходил, а после заката улицы в городе буквально вымирали. Когда Мичиру только вошла в лес, ее охватило чувство, будто она погружается в черную, вязкую воду. Сам воздух затягивал, как болото. На секунду сердце остановилось, и все существо Нептун наполнила необъяснимая радость, ожидание чего-то, что расставит все на свои места. Но у самой пещеры ее постигло разочарование: вход оказался заваленным камнями, а подход к нему наглухо зарос кустарником. Подавив в себе желание разнести все к черту, Мичиру отправилась домой. Но даже сквозь раздражения от потраченных впустую сил и надежд, пробивалось ощущение присутствия еще чего-то. Чего-то совсем чужого и прозрачному сиянию планет и веселым улыбкам. Чего-то древнего и опасного, неподвижно залегшего здесь среди кустарника и скал.
С того путешествия прошло несколько месяцев. Теперь Мичиру редко куда-то выходила за пределы города. Обычно после каждодневных дел она поднималась на обрыв за старой церковью на рич-моунтайн-роуд, и часами, до самых сумерек смотрела на волны, яростно бившиеся о скалы. Здесь море никогда не бывало спокойным, оно словно пыталось поглотить сушу, но тщетно набрасывались на камни свинцово-серые волны. А наверху, где сидела Мичиру, было тихо, глухой рокот прибоя едва тревожил слух. И еще здесь никогда не бывало ветра.
Сидя здесь, Нептун смотрела на горизонт и думала, что пролетела больше чем полмира, чтобы снова оказаться рядом с Японией. Она будто подкрадывалась к родине со спины, заходила в тыл, чтобы не спугнуть, чтобы вернуться тихо-тихо и остаться там навсегда. Ведь если смотреть на карту, отсюда до Страны Восходящего Солнца совсем недалеко… Но даже в самую ясную погоду горизонт был пуст, лишь море смыкалось с небом.
Так проходили недели, их размеренное течение походило на размеренные удары прибоя. Но однажды все это закончилось.
Перлом произошел ночью, был канун Хеллоуина, однако в городе его почти не праздновали, лишь в школе дети устроили спектакль, что-то про охоту на ведьм, причем сюжет взят явно из Сайлент-Хилла. После спектакля, учителя и ученики разошлись, Мичиру снова пошла на свой любимый обрыв, и задумавшись, не заметила, как наступили сумерки, и домой пришлось возвращаться затемно. Мичиру это не пугало, поэтому она не слишком торопилась, наслаждаясь вечерней прогулкой и тишиной пустых улиц. Внезапно за одним из зданий ей почудилось какое-то движение. Это было за домом полоумного Митча, он стоял ближе остальных к лесу. И там, от окна к деревьям промелькнуло нечто, что было, как показалось Мичиру, окутано мертвенно-голубым сиянием. Девушка, стараясь не шуметь, прокралась к дому, и осторожно заглянула в окно. В комнате было темно, но все же в ней явственно чувствовалось движение, и вся мебель и пол как будто покрыты чем-то угольно-черным. Не нужно быть сейлор воином, чтобы ощутить присутствие зла.
На втором этаже окно было открыто, а рядом с ним росло дерево – грех было не воспользоваться этой возможностью. Отступив к кустам и держа в поле зрения подозрительное окно, Мичиру перевоплотилась и, ловко взобравшись на дерево, влезла на второй этаж. Там также было темно, и сидя на подоконнике, Нептун никак не могла понять, что в комнате. Наконец, решившись, она поставила ногу на пол и тут же резко отдернула ее, вскрикнув от неожиданности. На полу что-то кишело, будто весь пол плотным слоем был покрыт червями или гусеницами. Вдруг из глубины раздался голос.
- Надо же, кто пожаловал. Мисс Кайо…
- Глубокое погружение! – волна энергии ударила в место, откуда, казалось, исходил голос, но тьма поглотила ее, не дав даже осветить комнату.
- О, как грубо. Даже не разобравшись в чем дело… - голос как будто проникал в сознание, лишая возможности самостоятельно думать. – Впрочем, я тоже хорош, не пригласил даму войти. Могу ли я предложить вам это кресло?
Словно по мановению волшебной палочки, комната наполнилась мягким светом. Говорящим оказался законный владелец дома Митчелл Брокенрок, известный в городе своим буйным нравом, службой во Вьетнаме и тараканами в голове. Но тот, кто сейчас сидел напротив Мичиру вовсе не был похож на полоумного вояку. Спокойные движения, гипнотический голос… во всем его облике было что-то жуткое и, даже когда Митч просто смотрел на девушку, ей чудилась в нем какая-то усмешка. – О, простите, думаю, детишки вас смущают. Эй, расступитесь, а то юная леди вас задавит.
Кишащий ковер расступился, но Нептун не приблизилась к Брокенроку. Он был демоном, а демонам доверять нельзя.
- Не хотите присесть? Что ж, неволить не буду. Так чем обязан вашему приходу? Раньше вы нас не баловали своим присутствием… - Митч определенно насмехался.
- Кто вы? Что здесь происходит? Что это? – Мичиру с отвращением посмотрела на кишащих многоножек.
- О сколько вопросов… Вы женщины так любопытны… Ну что ж, по законам вежливости и жанра, я представлюсь. Я Упуаут, – имя прозвучало так, будто собеседник передразнивал вой собаки. – Здесь я готовлю, так сказать, войско. Сегодня, когда Цветок Бездны наполнился душами и расцвел, демоны хлынули на землю буквально потоком. Именно на них вы так без любви смотрите. – Упуаут уже откровенно ухмыляется. – Но сегодня в полночь мы это место покинем, так что вам придется снова искать меня и моих воинов.
- Я уничтожу вас всех сейчас, и мне не понадобится вас искать. – Мичиру не была уверена, что это так, но она не допустит, чтобы э т о расползлось по Земле. И у нее был козырь – талисман ее чистого сердца, он усилит энергию Нептуна.
Словно прочтя ее мыли – а, может быть, так оно и было – Упуаут откликнулся – Да это возможно, сейчас могучие демоны – всего лишь жалкие личинки, и ты опасна даже в одиночку. Но подумай вот о чем. Если ты уничтожишь их сейчас, войны не будет. А в период мира так легко стирается грань между добром и злом – ведь человеком правит не добро, патриотизм или жажда убийства, а лишь желание поудобней устроится перед домашним очажком… И не важно, что там с другими. Мир рождает равнодушие. Ты ведь и сама с этим столкнулась…. Я давно наблюдаю за тобой и твоими друзьями..
- Все это ложь. Война рождает страдание, слезы!
- А страдание рождает веру и жажду справедливости. Лишь в страдании возможна страстная любовь и истинная дружба. Посмотри, как быстро мирное время разбросало вас по миру. А почему? Потому что кто-то пожелал покоя для с е б я? Ты соберешь своих воинов, и энергия земли вновь засияет во мраке Вселенной. Подумай, ведь сейчас ваш свет тонет в серости, удобной сытой серости….
Мичиру молчала. Демон читал ее как раскрытую книгу, вытаскивая на свет ее сомнение, гнев, все мысли, что накопились за время наблюдения за морем, что тщетно билось о скалы.
- Думаю, сегодня мы мирно разойдемся… тебе нужно собрать остальных, у меня пока тоже дела… Ты ведь позволишь мне уйти? Подумай о Харуке, ведь вы снова будете вместе…
Мичиру на мгновение заколебалась. И этого оказалось достаточно. Темная масса ударила в нее, обволокла, стащила на грубые доски пола. Нептун потеряла сознание.
Упуаут поднялся и подошел к девушке. Улыбнулся, хотя в его улыбке было больше грусти, чем радости.
- Что ж, мы оба живем лишь войной. В ней наше бессмертие, наш долг и наш смысл…. До встречи, моя милая, до встречи. А пока, мне нужно покормить подрастающее поколение.
Мичиру пришла в себя уже утром. Она вышла из дома Митча, все происшедшее ночью, казалось горячечным бредом. Хорошо, сегодня выходной и не нужно вести уроки в школе. Мичиру огляделась. Для воскресения на улицах было слишком тихо, не смотря на то, что городок был совсем небольшой. Ни голосов, ни шума машин… Даже птицы молчат. Почувствовав неладное, Нептун постучала в первый же дом на своем пути. Откроют – придумает, что сказать. Но главное – убедиться, что все в порядке. После того, что она вчера увидела, это уже не казалось очевидным. Никто не открыл. Мичиру подождала еще, Потом начала стучаться во все близлежащие здания. Без результата. Где же все? Наконец Нептун отважилась пробраться в один из домов. Ни души. Мичиру робко стучала в двери всех комнат, заглядывала в них, но везде ее встречали лишь брошенные вещи и тишина. В спальнях – разобранные кровати, смятое белье, будто обитателей дома похитили прямо из постелей. Горящие экраны телевизоров, ноутбуков, остывший кофе на тумбочке, оброненная зубная щетка с пастой… Как будто жители города лишь минуту назад оторвались от своих повседневных дел. Нет ни людей, ни животных… Пропали миссис старая Даррелл и ее внуки Фрэнк и Рэйчел, мистер Латрелл и его бешеный ротвейлер Фьюри, даже крыса маленького Джеки Роуэна, Лагуна, пропала… И так бесконечно длинный, длинный список…
Несколько дней спустя Мичиру не смогла вспомнить, как уехала из города, как связалась с Сецуно – единственная с кем, она могла сейчас говорить, это Плутон. Она поймет. Поймет все и не осудит… Перед глазами стояли пустые дома и брошенные вещи. И кишащая чернота.
Самолет прибыл в Токио поздним утром. Было пасмурно, шел мелкий дождь. Мичиру словно сквозь сон шла по знакомым улицам. Время остановилось и утратило свое значение. Мичиру просто шла – и ноги сами довели ее до кафе, где они с остальными Сейлорами обычно встречались. Где они и сегодня условились встретиться… Кажется, она опять опоздала…
Когда Нептун подошла к столику, за которым ждали ее воины, она сразу ощутила напряжение. Ни смеха, ни обычных, ничего не значащих разговоров. Ожидание. Все взгляды сосредоточены на ней.
Когда в самолете Мичиру обдумывала, что она скажет остальным, ее мысли постоянно спотыкались, когда она вспоминала роковую беседу с Упуаутом. Как… как объяснить им, что она сделала… и что не сделала ?... Но, оказалось, им не нужны объяснения. Лишь информация. Что. Где. Когда. Кто. Что делать. Как остановить. Когда выступаем. Кто новый враг. Да, именно в этом порядке. Все входило в привычную колею. Все становилось как раньше. И детали, которые отличали этот крестовый поход против тьмы, были не столь важны.
Собрание закончилось довольно быстро. Нужно было устроиться в городе и начать выслеживать паранормальную активность. Демоны проявит себя и тогда свет нанесет ответный удар.
После собрания Мичиру вернулась в отель. Нужно будет снять квартиру, здесь придется задержаться надолго. Погрузившись в раздумья, она начала собирать вещи, рассеянно бродя по комнате. Вряд ли удастся начать все заново. Так как раньше. Ведь сама она изменилась. После произошедшего в Америке Мичиру не покидало ощущение, что где-то в дальнем уголке ее сердца поселилась тьма, и теперь только ждет подходящего момента, чтобы выползти наружу и заполнить все своей липкой, привязчивой массой. Впрочем, тьма поселилась там еще раньше. Когда в душе стало пусто.
Погрузившись в свои мысли, Мичиру не сразу поняла, что в дверь стучат. Она открыла сразу, даже не спросив, кто пришел. На пороге стояла Харука.
- Привет. Можно? – Харука старательно избегает смотреть в глаза. И все же, когда смотрит на Нептун, думая, что та не замечает ее взгляда, в глазах Урана мелькает решимость.
- Да. Конечно. – Мичиру отступает на шаг, пропуская девушку. Неторопливо закрывает дверь, словно давая возможность уйти.
- Я тут подумала… - Харука сначала мнется, потом глубоко вздыхает, словно перед погружением, и уже твердо продолжает – Я хотела извиниться. Глупо, конечно, просить прощения за то, что я тебя бросила, но… Но я поняла, что без тебя жизнь, как бы сказать.. не полная. Не в кайф. Не жизнь, а так, череда событий.
- А может не без меня, а без войны? – Мичиру смотрит в упор, и в глазах что-то не знакомое, холодное, жесткое. И глаза стали другими. Они кажутся серыми, как волны, бьющиеся о скалы под пасмурным небом, хотя может быть, это вина тусклого освещения в номере.
- О чем ты? Конечно, плохо, что опять драться. Но нам ведь не привыкать. И мы опять вместе. И вместе ведь пройдем через все.
Мичиру молчала, смотря вдаль сквозь подругу.
-Ты не против? Я имею в виду, - тут Харука запнулась, пытаясь поймать взгляд Мичиру, - Я люблю тебя, Мичиру. Правда люблю. Я сволочь, прости меня, но мне нужно было время, чтобы разобраться в себе. – Голос переходит в шепот и утихает.
Мичиру стряхнула оцепенение. Обрывки фраз вспыхивали в сознании клеймом. «Снова вместе» - «Вспомни о Харуке, ведь вы снова будете вместе».
«Что я наделала…» - Ужас захлестнул тяжелой волной. Ноги подкашивались.. заплатила она за эту близость! Какой ценой …
- Нет. Уходи. – Мичиру переводит глаза на пораженную Харуку и, разворачиваясь, уходит на балкон. Нет, не такой ценой.
Проходит несколько минут. Шум машин напоминает гул моря. Монотонный, он затягивает, мысли становятся тяжелыми, внутри будто ворочается некая бесформенная масса, сминая все мысли, эмоции, поглощая их.
За спиной скрипнула дверь. Харука подошла, обняла сзади, положила руку на плечо. Так они стояли молча несколько минут. А потом Мичиру заговорила.
- Это я виновата, что он смог набрать силу. Я вам не все сказала. Я тогда с ним разговаривала. Я могла все это остановить – и не стала. Он тогда сказал… Много всего говорил о вас, о том, что это эгоистично уходить от долга ради своего покоя. Сказал, что когда начнется война, мы будем снова вместе. Что ты снова будешь со мной. – Мичиру сбивалась, глотая слезы. Горло сводило судорогой. – Меня тогда такая злоба охватила.. На минуту, но… Я не успела ударить, а ведь если бы сразу отреагировала – было бы время достать Зеркало. А теперь они все мертвы. Весь город. Целый город….
Харука молчала, лишь объятие стало крепче.
- Как я могу теперь жить, как могу быть рядом с тобой, если принесла т а к у ю жертву. Прости меня. – Почти не слышно.
- Мы все виноваты. И ты не могла знать, что будет потом.
- Я должна была знать! Я воин, у меня не должно быть колебаний! Слишком много поставлено на кон! – Голос спокоен. Мичиру положила ладонь на запястье Харуки, пытаясь освободиться из объятий.
- Ты человек. И не можешь не совершать ошибки. А какие – большие или маленькие, роковые или незначительные – нам не дано знать заранее. Такова жизнь, и нам ее не переделать. Но мы можем защитить то, что в ней ценно – любовь и дружбу, искренность и стремление к свету. – Харука так и не выпустила Мичиру из рук. – Мы пройдем этот путь вместе. И грех, и боль, и радость мы теперь будем делить вместе. И помни: мы связаны не только войной, Мичиру.
Мичиру обернулась и нежно поцеловала подругу. Сначала осторожно, несмело, будто боясь, что Харука не ответит на поцелуй, но потом страстно, будто старалась вложить всю душу разом в создавшуюся близость.
Когда она, наконец, отстранилась, Харука почувствовала облегчение. Глаза Нептун были привычно лазурного цвета.
Для начала, выложу, наверно, свое творение - и народу не скучно (хотя это еще вопрос), и дневник не пуст. В общем, взамен приветствия
Название: Эпилог, пролог и остальное.
Автор: Bubo Lynx (Татьяна Деленн)
Фэндом: Сейлор Мун
Пэйринг: Харука/Мичиру
Рэйтинг: минимальный
Жанр: Дарк флафф, если такое бывает
Предупреждение: Отсутствие беты
Деклаймер: Герои Наоко, сюжет мой.
Размещение: с разрешения автора
Вот и кончилась война. Наверное, самая важная война за всю историю Земли, ведь теперь сила целой галактики склонилась перед маленькой планеткой и ее защитниками. Сознание этого пьянило, оно наполняло нас радостью, казалось, ничто больше не сможет омрачить нашу жизнь. Что теперь мы всегда будем счастливы, потому что сумели отстоять наше право на счастье и свободу. Но и эйфория проходит. Время неспешно стирает картины прошлого – чтобы нарисовать будущее, а память о событиях значимых и не очень теряет свою острота, оставаясь лишь в приукрашенных рассказах да на редких фотографиях… Вот и начались будни.
Плутон, собрав всех нас, сказала, что тьма надолго отступила от планеты. Возможно, Галаксия была главным козырем сил зла, и теперь оно нескоро соберется снова напасть. Поэтому, добавила Сецуно, можно, наконец, пожить нормальной жизнью как простые люди. Но тут выступил Эндимион. Долго что-то объяснял, толковал об ответственности перед каждым живущим на земле. И закончил тем, что нам нужно заняться «зачисткой» на земле. Планетарная угроза миновала, но осталось много уголков, где царит темнота – демоны, оборотни, вампиры – все они несут ужас и смерть людям, которые не могут себя защитить с приходом ночи. Поэтому мы просто обязаны разъехаться по миру, выискивая крупицы зла и уничтожая их. Предложение было столь неожиданно, что несколько минут воины в матросках молчали, пытаясь осознать эту мысль. А потом начала говорить Усаги, путано, но пламенно защищая предложение Мамору. Под ее напором все постепенно соглашались.
Что-то здесь не так, слишком неожиданно крепкая и дружная команда Сейлоров распалась на отдельных людей.
- Все устали от войны. Девочки выросли, им хочется начать жизнь такую, какую ведут все, такую, какая отвечает идеалам общества, в котором они выросли и которое защищали. – Сецуно тщательно подбирает слова, ни осуждения, ни вообще какой-либо оценки. В этом вся Плутон, всегда старается увидеть вещи такими, какие они есть, охватить все точки зрения. Она и Мичиру сидели в кафе, куда последняя пригласила ее после собрания. Харука, едва дожавшись конца встречи, куда-то умчалась, сославшись на некие дела.
– Мамору понимает, что сосредоточие магической силы в одном месте привлекает могущественное зло, поэтому, нам лучше разъединиться, чтобы сделать нашу планету белее незаметной.
- Но это же глупость. С чего он взял, что это мы привлекаем зло?!
- А тебя никогда не удивляло, что нападают всегда именно на Токио? Галаксия и Фараон, Нехеления и до этого Мудрец, всех их тянула сюда могущество наших планет, сосредоточенное в этом городе. Словно факел, пылающий в темноте, мы слишком заметны. И Мамору боится. Пока Землю будут атаковать, мы будем защищать жизнь, но сами жить ее не будем. А ведь через несколько лет на свет появится Малышка…
Мичиру вздохнула. – В конце концов, у всех личный интерес. Никогда не думала, что скажу это про кого-то из нашей команды… Просто меня поразило, как легко все согласились расстаться друг с другом.
- Боюсь, главное открытие у тебя еще впереди. – Сказала Сецуно. Мичиру непонимающе на нее посмотрела. – Я неуверенна, так что ничего не буду говорить, - замахала Плутон рукой, - и вообще, надеюсь, я ошибаюсь.
И про себя подумала: «только бы я ошиблась».
- Харука, ты дома? – Мичиру позвонила в дверь, но никто не открыл, пришлось искать в хаосе сумки ключ. Но, войдя, она заметила, что из-под запертой двери спальни пробивается свет. – Эй, я звонила. Ты тут?
Войдя в комнату, Мичиру поняла, почему подруга не услышала ее. Харука сидела на подоконнике, отвернувшись к темному окну, в светлых волосах пряталась черная дужка наушников. Монитор ноутбука мерцал призывной надписью «Лучшие горнолыжные курорты. Гриндельвальд». Мичиру подошла в подруге и положила ей руку на плечо. Харука вздрогнула и открыла глаза.
- А, это ты. Я не слышала, как ты вошла. – Прозвучало холодно, почти грубо.
- Не сомневаюсь, - мягко улыбнулась Мичиру, стараясь скрыть дрожь в голосе. Море всегда чувствует приближение шторма. – Решила осваивать новый вид спорта? – Девушка кивнула на монитор.
- Да. Я поеду туда. – Харука снова отвернулась к окну, но Мичиру видела, что подруга следит за ее отражением в темном стекле.
- Не слишком похоже на спасательную миссию.
- А это не миссия. Я еду отдыхать. Моя война закончилась.
- Ну ладно, поедем в Швейцарию, - Нептун старается говорить спокойно, без напора, быть может, еще удастся избежать столкновения.
- Я еду одна.
Минутная заминка. Мичиру отпрянула, как от удара. – Как? Почему одна?
- Моя война закончилась. А твоя - всегда с тобой. Ты привела меня в ряды Сейлор воинов. Спасая тебя, я стала Сейлор Уран. Ты всегда говорила, что защищать планету – наш долг. Но это твой долг, а ветер ни перед кем не обязан. Я хочу просто жить, а не думать о том, когда же мне снова придется умереть, и успею ли я принять участие в осенних соревнованиях. Это изматывает, знаешь ли.
- Но я люблю тебя – Самые главные слова, произнесенные вслух, вдруг потеряли вес и стали просто словами. Слезы душили Мичиру, и все важное, все убедительное вылетело из головы. Осталось пустота.
Харука стала и, стараясь не смотреть подруге в глаза, подошла к шкафу. – Я знаю. Но с тобою я всегда буду нести эту войну в своем сердце. Потому что с тобой я не Харука Тено, и мне не 17 лет, я Сейлор Уран, воин, что долгую вечность не может обрести покой, сражаясь за мир, которого не знает. Прости. - Харука достала сумку, начала снимать с вешалок свои вещи. Внутри Мичиру будто что-то оборвалось. Это конец, окончательный и страшный в своей бесповоротности.
Дни теперь тянулись долго. На все было достаточно времени, и еще оставалось лишнее, чтобы просто смотреть в никуда, старательно отгоняя любые мысли. Да времени было даже слишком много, ведь не нужно было никуда бежать, мир не висел на волоске, зло стремительно не набирало мощь, так что за день можно было переделать кучу дел. И все же, когда наступал вечер, Мичиру не могла отделаться от впечатления, что день прошел впустую, не оставив и следа, в сердце по-прежнему ныла пустота. Вроде, она что-то рисовала, нет, это было позавчера, а вчера был концерт, значит, сегодня утром были уроки музыки, которые она давала в местной школе. С тех пор, как она приехала в этот небольшой городишко на севере штата Калифорния, недели шли за неделями, ничем друг от друга не отличаясь. В первые дни она пыталась еще что-то делать, хоть как-то выполнять свой долг воина, даже побывала в пещере, которая с давних пор имела дурную славу. По легендам индейцев, здесь жило некое древнее, вечно голодное божество, которое по ночам рыскало по лесу и пожирало души людей и животных. Если жертва выживала, то навсегда теряла рассудок. Впрочем, чаще всего просто пропадала без вести, если верить мифам и городским сплетням. Местные делали вид, что во все это не верят, однако близко к пещере никто не подходил, а после заката улицы в городе буквально вымирали. Когда Мичиру только вошла в лес, ее охватило чувство, будто она погружается в черную, вязкую воду. Сам воздух затягивал, как болото. На секунду сердце остановилось, и все существо Нептун наполнила необъяснимая радость, ожидание чего-то, что расставит все на свои места. Но у самой пещеры ее постигло разочарование: вход оказался заваленным камнями, а подход к нему наглухо зарос кустарником. Подавив в себе желание разнести все к черту, Мичиру отправилась домой. Но даже сквозь раздражения от потраченных впустую сил и надежд, пробивалось ощущение присутствия еще чего-то. Чего-то совсем чужого и прозрачному сиянию планет и веселым улыбкам. Чего-то древнего и опасного, неподвижно залегшего здесь среди кустарника и скал.
С того путешествия прошло несколько месяцев. Теперь Мичиру редко куда-то выходила за пределы города. Обычно после каждодневных дел она поднималась на обрыв за старой церковью на рич-моунтайн-роуд, и часами, до самых сумерек смотрела на волны, яростно бившиеся о скалы. Здесь море никогда не бывало спокойным, оно словно пыталось поглотить сушу, но тщетно набрасывались на камни свинцово-серые волны. А наверху, где сидела Мичиру, было тихо, глухой рокот прибоя едва тревожил слух. И еще здесь никогда не бывало ветра.
Сидя здесь, Нептун смотрела на горизонт и думала, что пролетела больше чем полмира, чтобы снова оказаться рядом с Японией. Она будто подкрадывалась к родине со спины, заходила в тыл, чтобы не спугнуть, чтобы вернуться тихо-тихо и остаться там навсегда. Ведь если смотреть на карту, отсюда до Страны Восходящего Солнца совсем недалеко… Но даже в самую ясную погоду горизонт был пуст, лишь море смыкалось с небом.
Так проходили недели, их размеренное течение походило на размеренные удары прибоя. Но однажды все это закончилось.
Перлом произошел ночью, был канун Хеллоуина, однако в городе его почти не праздновали, лишь в школе дети устроили спектакль, что-то про охоту на ведьм, причем сюжет взят явно из Сайлент-Хилла. После спектакля, учителя и ученики разошлись, Мичиру снова пошла на свой любимый обрыв, и задумавшись, не заметила, как наступили сумерки, и домой пришлось возвращаться затемно. Мичиру это не пугало, поэтому она не слишком торопилась, наслаждаясь вечерней прогулкой и тишиной пустых улиц. Внезапно за одним из зданий ей почудилось какое-то движение. Это было за домом полоумного Митча, он стоял ближе остальных к лесу. И там, от окна к деревьям промелькнуло нечто, что было, как показалось Мичиру, окутано мертвенно-голубым сиянием. Девушка, стараясь не шуметь, прокралась к дому, и осторожно заглянула в окно. В комнате было темно, но все же в ней явственно чувствовалось движение, и вся мебель и пол как будто покрыты чем-то угольно-черным. Не нужно быть сейлор воином, чтобы ощутить присутствие зла.
На втором этаже окно было открыто, а рядом с ним росло дерево – грех было не воспользоваться этой возможностью. Отступив к кустам и держа в поле зрения подозрительное окно, Мичиру перевоплотилась и, ловко взобравшись на дерево, влезла на второй этаж. Там также было темно, и сидя на подоконнике, Нептун никак не могла понять, что в комнате. Наконец, решившись, она поставила ногу на пол и тут же резко отдернула ее, вскрикнув от неожиданности. На полу что-то кишело, будто весь пол плотным слоем был покрыт червями или гусеницами. Вдруг из глубины раздался голос.
- Надо же, кто пожаловал. Мисс Кайо…
- Глубокое погружение! – волна энергии ударила в место, откуда, казалось, исходил голос, но тьма поглотила ее, не дав даже осветить комнату.
- О, как грубо. Даже не разобравшись в чем дело… - голос как будто проникал в сознание, лишая возможности самостоятельно думать. – Впрочем, я тоже хорош, не пригласил даму войти. Могу ли я предложить вам это кресло?
Словно по мановению волшебной палочки, комната наполнилась мягким светом. Говорящим оказался законный владелец дома Митчелл Брокенрок, известный в городе своим буйным нравом, службой во Вьетнаме и тараканами в голове. Но тот, кто сейчас сидел напротив Мичиру вовсе не был похож на полоумного вояку. Спокойные движения, гипнотический голос… во всем его облике было что-то жуткое и, даже когда Митч просто смотрел на девушку, ей чудилась в нем какая-то усмешка. – О, простите, думаю, детишки вас смущают. Эй, расступитесь, а то юная леди вас задавит.
Кишащий ковер расступился, но Нептун не приблизилась к Брокенроку. Он был демоном, а демонам доверять нельзя.
- Не хотите присесть? Что ж, неволить не буду. Так чем обязан вашему приходу? Раньше вы нас не баловали своим присутствием… - Митч определенно насмехался.
- Кто вы? Что здесь происходит? Что это? – Мичиру с отвращением посмотрела на кишащих многоножек.
- О сколько вопросов… Вы женщины так любопытны… Ну что ж, по законам вежливости и жанра, я представлюсь. Я Упуаут, – имя прозвучало так, будто собеседник передразнивал вой собаки. – Здесь я готовлю, так сказать, войско. Сегодня, когда Цветок Бездны наполнился душами и расцвел, демоны хлынули на землю буквально потоком. Именно на них вы так без любви смотрите. – Упуаут уже откровенно ухмыляется. – Но сегодня в полночь мы это место покинем, так что вам придется снова искать меня и моих воинов.
- Я уничтожу вас всех сейчас, и мне не понадобится вас искать. – Мичиру не была уверена, что это так, но она не допустит, чтобы э т о расползлось по Земле. И у нее был козырь – талисман ее чистого сердца, он усилит энергию Нептуна.
Словно прочтя ее мыли – а, может быть, так оно и было – Упуаут откликнулся – Да это возможно, сейчас могучие демоны – всего лишь жалкие личинки, и ты опасна даже в одиночку. Но подумай вот о чем. Если ты уничтожишь их сейчас, войны не будет. А в период мира так легко стирается грань между добром и злом – ведь человеком правит не добро, патриотизм или жажда убийства, а лишь желание поудобней устроится перед домашним очажком… И не важно, что там с другими. Мир рождает равнодушие. Ты ведь и сама с этим столкнулась…. Я давно наблюдаю за тобой и твоими друзьями..
- Все это ложь. Война рождает страдание, слезы!
- А страдание рождает веру и жажду справедливости. Лишь в страдании возможна страстная любовь и истинная дружба. Посмотри, как быстро мирное время разбросало вас по миру. А почему? Потому что кто-то пожелал покоя для с е б я? Ты соберешь своих воинов, и энергия земли вновь засияет во мраке Вселенной. Подумай, ведь сейчас ваш свет тонет в серости, удобной сытой серости….
Мичиру молчала. Демон читал ее как раскрытую книгу, вытаскивая на свет ее сомнение, гнев, все мысли, что накопились за время наблюдения за морем, что тщетно билось о скалы.
- Думаю, сегодня мы мирно разойдемся… тебе нужно собрать остальных, у меня пока тоже дела… Ты ведь позволишь мне уйти? Подумай о Харуке, ведь вы снова будете вместе…
Мичиру на мгновение заколебалась. И этого оказалось достаточно. Темная масса ударила в нее, обволокла, стащила на грубые доски пола. Нептун потеряла сознание.
Упуаут поднялся и подошел к девушке. Улыбнулся, хотя в его улыбке было больше грусти, чем радости.
- Что ж, мы оба живем лишь войной. В ней наше бессмертие, наш долг и наш смысл…. До встречи, моя милая, до встречи. А пока, мне нужно покормить подрастающее поколение.
Мичиру пришла в себя уже утром. Она вышла из дома Митча, все происшедшее ночью, казалось горячечным бредом. Хорошо, сегодня выходной и не нужно вести уроки в школе. Мичиру огляделась. Для воскресения на улицах было слишком тихо, не смотря на то, что городок был совсем небольшой. Ни голосов, ни шума машин… Даже птицы молчат. Почувствовав неладное, Нептун постучала в первый же дом на своем пути. Откроют – придумает, что сказать. Но главное – убедиться, что все в порядке. После того, что она вчера увидела, это уже не казалось очевидным. Никто не открыл. Мичиру подождала еще, Потом начала стучаться во все близлежащие здания. Без результата. Где же все? Наконец Нептун отважилась пробраться в один из домов. Ни души. Мичиру робко стучала в двери всех комнат, заглядывала в них, но везде ее встречали лишь брошенные вещи и тишина. В спальнях – разобранные кровати, смятое белье, будто обитателей дома похитили прямо из постелей. Горящие экраны телевизоров, ноутбуков, остывший кофе на тумбочке, оброненная зубная щетка с пастой… Как будто жители города лишь минуту назад оторвались от своих повседневных дел. Нет ни людей, ни животных… Пропали миссис старая Даррелл и ее внуки Фрэнк и Рэйчел, мистер Латрелл и его бешеный ротвейлер Фьюри, даже крыса маленького Джеки Роуэна, Лагуна, пропала… И так бесконечно длинный, длинный список…
Несколько дней спустя Мичиру не смогла вспомнить, как уехала из города, как связалась с Сецуно – единственная с кем, она могла сейчас говорить, это Плутон. Она поймет. Поймет все и не осудит… Перед глазами стояли пустые дома и брошенные вещи. И кишащая чернота.
Самолет прибыл в Токио поздним утром. Было пасмурно, шел мелкий дождь. Мичиру словно сквозь сон шла по знакомым улицам. Время остановилось и утратило свое значение. Мичиру просто шла – и ноги сами довели ее до кафе, где они с остальными Сейлорами обычно встречались. Где они и сегодня условились встретиться… Кажется, она опять опоздала…
Когда Нептун подошла к столику, за которым ждали ее воины, она сразу ощутила напряжение. Ни смеха, ни обычных, ничего не значащих разговоров. Ожидание. Все взгляды сосредоточены на ней.
Когда в самолете Мичиру обдумывала, что она скажет остальным, ее мысли постоянно спотыкались, когда она вспоминала роковую беседу с Упуаутом. Как… как объяснить им, что она сделала… и что не сделала ?... Но, оказалось, им не нужны объяснения. Лишь информация. Что. Где. Когда. Кто. Что делать. Как остановить. Когда выступаем. Кто новый враг. Да, именно в этом порядке. Все входило в привычную колею. Все становилось как раньше. И детали, которые отличали этот крестовый поход против тьмы, были не столь важны.
Собрание закончилось довольно быстро. Нужно было устроиться в городе и начать выслеживать паранормальную активность. Демоны проявит себя и тогда свет нанесет ответный удар.
После собрания Мичиру вернулась в отель. Нужно будет снять квартиру, здесь придется задержаться надолго. Погрузившись в раздумья, она начала собирать вещи, рассеянно бродя по комнате. Вряд ли удастся начать все заново. Так как раньше. Ведь сама она изменилась. После произошедшего в Америке Мичиру не покидало ощущение, что где-то в дальнем уголке ее сердца поселилась тьма, и теперь только ждет подходящего момента, чтобы выползти наружу и заполнить все своей липкой, привязчивой массой. Впрочем, тьма поселилась там еще раньше. Когда в душе стало пусто.
Погрузившись в свои мысли, Мичиру не сразу поняла, что в дверь стучат. Она открыла сразу, даже не спросив, кто пришел. На пороге стояла Харука.
- Привет. Можно? – Харука старательно избегает смотреть в глаза. И все же, когда смотрит на Нептун, думая, что та не замечает ее взгляда, в глазах Урана мелькает решимость.
- Да. Конечно. – Мичиру отступает на шаг, пропуская девушку. Неторопливо закрывает дверь, словно давая возможность уйти.
- Я тут подумала… - Харука сначала мнется, потом глубоко вздыхает, словно перед погружением, и уже твердо продолжает – Я хотела извиниться. Глупо, конечно, просить прощения за то, что я тебя бросила, но… Но я поняла, что без тебя жизнь, как бы сказать.. не полная. Не в кайф. Не жизнь, а так, череда событий.
- А может не без меня, а без войны? – Мичиру смотрит в упор, и в глазах что-то не знакомое, холодное, жесткое. И глаза стали другими. Они кажутся серыми, как волны, бьющиеся о скалы под пасмурным небом, хотя может быть, это вина тусклого освещения в номере.
- О чем ты? Конечно, плохо, что опять драться. Но нам ведь не привыкать. И мы опять вместе. И вместе ведь пройдем через все.
Мичиру молчала, смотря вдаль сквозь подругу.
-Ты не против? Я имею в виду, - тут Харука запнулась, пытаясь поймать взгляд Мичиру, - Я люблю тебя, Мичиру. Правда люблю. Я сволочь, прости меня, но мне нужно было время, чтобы разобраться в себе. – Голос переходит в шепот и утихает.
Мичиру стряхнула оцепенение. Обрывки фраз вспыхивали в сознании клеймом. «Снова вместе» - «Вспомни о Харуке, ведь вы снова будете вместе».
«Что я наделала…» - Ужас захлестнул тяжелой волной. Ноги подкашивались.. заплатила она за эту близость! Какой ценой …
- Нет. Уходи. – Мичиру переводит глаза на пораженную Харуку и, разворачиваясь, уходит на балкон. Нет, не такой ценой.
Проходит несколько минут. Шум машин напоминает гул моря. Монотонный, он затягивает, мысли становятся тяжелыми, внутри будто ворочается некая бесформенная масса, сминая все мысли, эмоции, поглощая их.
За спиной скрипнула дверь. Харука подошла, обняла сзади, положила руку на плечо. Так они стояли молча несколько минут. А потом Мичиру заговорила.
- Это я виновата, что он смог набрать силу. Я вам не все сказала. Я тогда с ним разговаривала. Я могла все это остановить – и не стала. Он тогда сказал… Много всего говорил о вас, о том, что это эгоистично уходить от долга ради своего покоя. Сказал, что когда начнется война, мы будем снова вместе. Что ты снова будешь со мной. – Мичиру сбивалась, глотая слезы. Горло сводило судорогой. – Меня тогда такая злоба охватила.. На минуту, но… Я не успела ударить, а ведь если бы сразу отреагировала – было бы время достать Зеркало. А теперь они все мертвы. Весь город. Целый город….
Харука молчала, лишь объятие стало крепче.
- Как я могу теперь жить, как могу быть рядом с тобой, если принесла т а к у ю жертву. Прости меня. – Почти не слышно.
- Мы все виноваты. И ты не могла знать, что будет потом.
- Я должна была знать! Я воин, у меня не должно быть колебаний! Слишком много поставлено на кон! – Голос спокоен. Мичиру положила ладонь на запястье Харуки, пытаясь освободиться из объятий.
- Ты человек. И не можешь не совершать ошибки. А какие – большие или маленькие, роковые или незначительные – нам не дано знать заранее. Такова жизнь, и нам ее не переделать. Но мы можем защитить то, что в ней ценно – любовь и дружбу, искренность и стремление к свету. – Харука так и не выпустила Мичиру из рук. – Мы пройдем этот путь вместе. И грех, и боль, и радость мы теперь будем делить вместе. И помни: мы связаны не только войной, Мичиру.
Мичиру обернулась и нежно поцеловала подругу. Сначала осторожно, несмело, будто боясь, что Харука не ответит на поцелуй, но потом страстно, будто старалась вложить всю душу разом в создавшуюся близость.
Когда она, наконец, отстранилась, Харука почувствовала облегчение. Глаза Нептун были привычно лазурного цвета.